Название улицы в чём-то похоже на имя человека. Среди названий улиц есть повторяющиеся, типичные для каждой страны или региона, а есть и единственные в своём роде. Изучение истории названий улиц – это отличная возможность познакомиться с судьбой не только конкретного места, но и всего города, района, а иногда и целой страны. Вельский пример тому – переулок имени Мальцева.
Современный город Вельск по численности населения занимает седьмое место среди 13 городов Архангельской области.
На 2019 год площадь МО «Вельское» составила 2 650 га (26 500 000 кв. м). Площадь города Вельска – 1 945 га (19 450 000 кв. м), включая историческую часть в границах улиц Набережная, 1 Мая, Революционная, Красная площадью 75 га (750 000 кв. м). Из этого следует, что площадь исторической части города Вельска составляет 3,8%, а по отношению к МО «Вельское» – 2,8%.
Территория Вельска разделена на 116 улиц, 39 переулков, два проезда и две площади. Из них 19 улиц, пять переулков и один проезд названы именами выдающихся людей нашего края и страны. В жилом квартале южной части города есть небольшой переулок имени Николая Мальцева.
Что объединяет мыс и пролив в Таймырской губе и Пежму?
Николай Мальцев родился в с. Богоявленском (с 1929 года – село Пежма) Вельского уезда в семье сельских интеллигентов – школьных учителей. Отец, Петр Алексеевич, ушел из жизни, когда Николаю не было и года. Тяжелая жизнь в деревне без отца стала невыносимо сложной в период разрухи и голода. Россия была втянута в две войны: Первую мировую (июль 1914 года – 11 ноября 1918 года) и братоубийственную гражданскую (лето 1917 года – октябрь 1922 года). Однако дружная семья Мальцевых выжила – старшие дети с ранней поры познали тяжелый крестьянский труд, помогая матери, Марии Александровне, которую любили и безмерно уважали. Не отставал от них и младший Николай – добрый, неунывающий и, как говорили, рукастый. Многому учились и многое умели деревенские ребятишки, а главным воспитателем был каждодневный тяжелый крестьянский труд.
В 1925 году семья переехала в Вельск, где дети успешно окончили школу, а Николай еще и Вельский сельскохозяйственный техникум. Позднее молодого специалиста сельского хозяйства направили учиться в Ленинград в институт механизации сельского хозяйства. В Ленинграде была совсем другая жизнь – активная и боевая. Молодежь стремилась быть там, где трудно, где вершились героические дела.
Арктические романтики
Шел 1932 год – год больших свершений в стране. Появились первые автомобили, пустили Днепрогэс, 3 сентября 1932 года началось строительство канала Москва-Волга, в октябре открыли первую шахту Печорского угольного бассейна (Воркута). Страна развивалась и строила новую жизнь.
Особенно много достижений было в области изучения Арктики, которая в те годы манила своей неизведанностью. Сердца и умы молодых людей того времени были полны «арктической романтики». Отто Шмидт – профессор, выдающийся советский исследователь Севера, астроном и математик, государственный и общественный деятель, исследователь Памира и Севера. Отто Юльевич раньше всех понял значение Севера для страны, экономические и научные возможности, которые открывает изучение Арктики, доказал, что надо вкладывать ресурсы и научные силы в ее освоение. На основе его исследований родилась советская наука о льдах – гляциология.
Отто Шмидт обратился к советскому правительству с инициативой организовать экспедицию из Архангельска во Владивосток. Первой этот путь прошла шведская полярная экспедиция во главе с Нильсом Норденшельдом
20 июля 1879 года. Шведы осуществили сквозной проход Северным морским путем с востока на запад с одной зимовкой. Шмидт предложил пройти тем же путем, но за одну навигацию, без зимовки. До этого Северным морским путем прошли лишь четыре судна. Длились эти походы по нескольку лет, и это стоило людям неимоверных усилий и жертв.
Руководство страны поддержало инициативу ученого, и 28 августа 1932 года Архангельск торжественно проводил в дальний поход ледокольный пароход «Сибиряков». За два месяца и три дня, в одну навигацию, «Сибиряков» прошел маршрут Северного морского пути от устья Северной Двины до Берингова пролива. Многовековую мечту исследователей Арктики воплотили в жизнь!
Эта экспедиция не имела аналогов в истории. Поход «Сибирякова» стал началом освоения Севморпути. Особым правительственным постановлением 17 декабря 1932 года было организовано специальное учреждение по освоению и изучению Арктики – главное управление Северного морского пути (Главсевморпуть при Совете Министров Народных Комиссаров Союза ССР, с 1946 года – Совет министров). На новое ведомство возлагались важные задачи: окончательно проложить Северный морской путь от Белого моря до Берингова пролива, оборудовать его всем необходимым, чтобы обеспечить безопасность и доступность плавания. Начальником управления был назначен Отто Шмидт.
Через три года, 25 апреля 1935 года в Ленинграде открыли высшее техническое учебное заведение – гидрографический институт главного управления Северного морского пути при Совете народных комиссаров СССР (реорганизован в 1944 году). Николай Мальцев – студент пятого курса института механизации, перешел во вновь созданный институт. Его приняли на четвертый курс по специальности «гидрограф».
Гидрография обозначает «описание вод земной поверхности». Измерить глубину с помощью специального прибора – эхолота, определить направление и скорость течения воды, дно моря – все это надо для того, чтобы составить карту. По карте моряки определяют свое местонахождение в море, прокладывают путь.
Несколько столетий назад служилый и торговый люд, неудержимым потоком устремившийся «встречь солнцу» в поисках «мягкой рухляди» и новых промыслов, хотя и не силен был в картографии, но первым делом вез из Арктики «скаски» – описания, примитивные чертежи новых земель. Ландкарты (географические карты) и зеекарты (морские) великой Северной экспедиции уже составляли «птенцы гнезда Петрова» – выпускники Навигацкой школы, герои всем известного фильма «Гардемарины, вперед» (1988 г.). Официально гидрография в России оформилась лишь в 1827 году.
В ледовом плену
С переходом в новый институт жизнь Николая Мальцева кардинально изменилась. Он с головой погрузился в изучение совершенно новых предметов и стал привыкать к правилам, установленным в институте. Правила просты – носить специальную форму одежды, утвержденную для сотрудников Главсевморпути (это радовало – экономия на одежде), а при учебе на «отлично» и «хорошо» можно получить повышенную стипендию.
В летние каникулы студенты старших курсов проходили производственную практику в экспедициях на трассах Северного морского пути на судах Главсевморпути. Николай участвовал в гидрографических исследованиях в Карском море. В 1936 году – на судне «Ломоносов», в 1937-м – на ледокольном пароходе «Малыгин». Последняя практика студента пятого курса Мальцева в тот год сильно затянулась.
На далеком Севере побеждали только люди железной воли, настоящие смельчаки, трудолюбивые и настойчивые исследователи. Студентам первого выпуска Гидрографического института пришлось на деле доказывать свою состоятельность.
Летом 1937 года студенты 4-5 курсов работали в гидрографических экспедициях по составлению навигационных карт и лоций и изучению ледовой обстановки будущей трассы. Поздней осенью 1937 года в море Лаптевых работали ледокольные пароходы «Седов», «Садко» и «Малыгин». Работы по разным причинам на судах затянулись, и надвигающаяся суровая полярная зима закрыла «ледовые ворота» Арктики – пролив Вилькицкого, соединяющий Карское море с морем Лаптевых. Между материком и островом Большевик образовался барьер из двухметрового тяжелого многолетнего льда. Пароходы зажало льдами и понесло на север. Легендарный дрейф начался 23 октября 1937 года у западного побережья острова Бельковского.
В ледовом плену оказались не только экипажи судов, но и студенты-гидрографы, работающие на «Седове», научные работники и пассажиры-полярники, в том числе женщины, которые возвращались на Большую землю. Из главного управления Северного морского пути караван получил приказ – стать на зимовку в дрейфующих льдах моря Лаптевых с 23 октября 1937 года.
Дрейфующие суда расположились треугольником на расстоянии около двухсот метров друг от друга. Вокруг была снежная пустыня. До горизонта простиралась однообразная белая пелена. Держались крепкие морозы. В тяжелейших условиях полярной зимы и полярной ночи 217 человек начали жить и работать.
Константин Бадигин – второй помощник на «Садко», во время дрейфа стал капитаном «Седова», писал: «Среди дрейфующих льдов образовался целый город. Рядом с трехэтажными пароходами для замеров воды гидрологи из глыб льда построили дома, магнитологи установили палатки. Все трудились и выстояли, работая изо всех сил, продолжая исследования».
К середине ноября моряки каравана окончательно подготовились к зимовке. Из бочек, внутри выложенных кирпичом, устроили печки-камельки, и в каютах стало теплей – до 14 градусов. Воду для питья добывали далеко от жилья, так как рядом лед был соленый. По утрам делали зарядку, устраивали разнообразные учебные курсы. Весело отметили Новый год и даже провели выборы в Верховный Совет.
В полярную ночь 1937-1938 годов в холодных твиндеках находившегося в дрейфе в северной части моря Лаптевых ледокольного парохода «Седов» начался учебный семестр студентов старших курсов гидрографического института. Одиннадцать четверокурсников и одиннадцать пятикурсников, которые проходили в Арктике производственную практику, оказались на вынужденной зимовке. Чтобы студенты не теряли времени даром, с разрешения Комитета по делам высшей школы организовали филиал института. Возглавил «дрейфующий вуз» гидрограф
В.И. Воробьев.
Студенты жили на «Седове», а преподавателей каждое утро «под конвоем» – на случай встречи с белым медведем – доставляли с находившихся в отдалении других судов к месту занятий к «Седову». При свете керосиновых ламп с самодельными бутылочными стеклами студенты делали лабораторные работы, нередко вместо бумаги используя этикетки от консервов. Лекции вообще старались не записывать, так как чернила замерзали мгновенно. Весной по прослушанным дисциплинам приняли 52 зачета.
Весна принесла радостную весть. С Большой земли сообщили о подготовке воздушной экспедиции. Она должна была вывезти на материк большинство зимовщиков. Срочно началось строительство аэродромов. Подручными средствами прокладывали дорожки для самолетов, разбивая ледяные торосы. Работы выматывали людей до изнеможения.
Полеты на Севере – дело непростое, особенно на самолетах того времени, не приспособленных к условиям густого тумана и низких температур. Но самолеты прилетели, «аэродромы» их приняли. С окончанием полярной ночи 184 человека вывезли на материк. Летом 1938 года ледокол «Ермак» пробился к дрейфующим пароходам и вывел изо льдов «Садко» и «Малыгина».
Имя пежмаря – на карте Арктики
В июле 1938 года состоялся выпуск одиннадцати дипломированных инженеров-гидрографов. Имена почти всех первых выпускников гидрографического института запечатлены на карте Арктики. На острове Земля Георга есть мысы Екатеринина и Калина. Имя Николая Мальцева увековечено в Карском море в Таймырской губе – пролив и мыс Мальцева, там, где он много лет назад прошел как первооткрыватель.
С 1939 года до октября 1941 года Николай Петрович работал старшим гидрографом на гидрографическом судне «Папанин». С небольших вельботов и катеров он вместе со студентами гидрографического института исследовал морские глубины на Новой Земле в проливе Костин Шар.
В 1939-1940 годах Николай Петрович возглавлял группу моряков, отдельно зимовавших в Таймырской губе Карского моря. Здесь выполнили промерные работы со льда, во время которых впервые провели буровые работы с применением механического бура, установленного на вездеходе. В 1941 году Николай Петрович работал заместителем начальника гидрографического отряда на Новой Земле.
Исследовательские работы в Арктике прервала Великая Отечественная война. Лейтенант Мальцев с октября 1941 года до конца войны участвовал в боевых действиях в составе Краснознаменного Балтийского флота. На фронте получил тяжелое ранение и два дня пролежал без помощи на снегу. Вернулся с фронта с тяжелым заболеванием – туберкулезом. Путь в Арктику был закрыт.
Кипучую энергию исследователя-гидрографа он реализовал в стенах высшего Арктического училища им. Макарова. В 1950-1953 годы он возглавлял бюро гидрографической изученности, где до 1966 года трудился старшим инженером. А 27 февраля 1966 года исполком Диксонского районного Совета депутатов трудящихся принял решение:
«В память о старейшем полярнике Н.П. Мальцеве, работавшем с 1939 по 1966 гг. в Гидрографическом предприятии ММФ и проводившем исследования в этом регионе в составе Западно-Таймырской гидрографической экспедиции (1939-1940 гг.), присвоить новые названия безымянному мысу, расположенному в Карском море в восточной части залива Таймырская губа, назвав его мыс Мальцева, и проливу между островом Челюскина и мысом Мальцева на материке – пролив Мальцева».
На мысе Мальцева находилась полярная станция Усть-Таймыр, заложенная в 1935 году в ста восьмидесяти километрах от мыса Челюскин в Карском море Леонидом Рузовым, одним из старейших полярников-энтузиастов освоения Северного морского пути. В 1987-1991 годах полярную станцию использовали геологи. В настоящее время она обозначена на картах как зимовье, находится на территории Большого Арктического заповедника.
* * *
До сегодняшнего дня имя Николая Мальцева значится на всех судовых картах Карского моря. Этот человек всегда любил Родину и места, где провел детство. Он любил учиться.
Несмотря на свою ученость, наш знаменитый земляк всегда отличался большой скромностью, не любил говорить о себе и своих делах, наградах, болезнях и выделял не свои заслуги, а заслуги своих товарищей. Скромный труженик, первооткрыватель-полярник, защитник Родины, учитель и воспитатель – таким он остался в памяти всех, кто его знал.
Николай Мальцев покоится в Арктическом некрополе старинного Северного кладбища Санкт-Петербурга.
Нина Рогозина
